(затмение)

был ее собственный страх, породивший видение, поскольку никого не было у нее за спиной; задний двор из загородного домика был совершенно пуст и темна была задняя дверь, забранная пустым прямоугольником сетчатого экрана.

Тебе лучше поторопиться, настойчиво подала голос Женушка Барлингейм. Я думаю, что тебе не стоит снижать темп, как хорошему хоккеисту, раз уж ты набрала такую скорость, верно?

— Стань амебой и развались на несколько частей, — согласилась Джесси и с новой усмешкой вытащила ключи из кармана. Ключи едва не выскользнули из ее пальцев, спас ее лишь большущий довесок пластикового брелока.

— «Ты моя сексуальная штучка», — проговорила Джесси и пронзительно захохотала, чему вторил удар о стену задней двери и шаги космического ковбоя и искателя любви, вылетевшего из дома в облаке могильного праха, но когда она обернулась (едва снова не выронив из пальцев ключи, несмотря на спасительный здоровенный брелок), позади снова никого не было. Дверь снова хлопнула на ветру — просто хлопнула и все. Ничего нового там не случилось.

Открыв дверь со стороны водителя, она осторожно скользнула за руль мерседеса, затянув вслед за собой свои содрогающиеся ноги. Захлопнув дверь, она опустила главный «мастер»-замок, одновременно запирающий все остальные замки на дверях (плюс багажник, потому что на свете не было ничего, что могло бы сравниться с немецкой надежностью), сразу же после чего небывалое чувство облегчения снизошло на нее. Облегчения и нечто еще. Это нечто несло с собой возвращение разума, способности мыслить связно и логически и она решила, что никогда в своей жизни не испытывала ничего, что могло бы сравниться с этим сладчайшим чувством вновь обретенного… конечно не считая первого глотка воды из-под крана. По ее мнению этот глоток так и останется на всю ее жизнь непревзойденным чемпионом.

Насколько близко я подошла недавно к черте безумия? Действительно любопытно, насколько отличалась я от сумасшедшей?

Вряд ли это можно отнести к разряду того, о чем можно судить даже с относительной приблизительностью, детка, мрачно отозвалась Руфь Нири.

Да, подумала Джесси, наверное она права. После чего вставила ключ в замок зажигания и повернула его. Мотор не завелся.

Последний ее смешок застыл у нее на губах, но она удержала в себе панику; разум цепко держался в ней и способность рассуждать все еще была ее достоинством. Думай, Джесси. Она так и сделала и ответ не замедлил явиться почти мгновенно. Мерседес был уже немолод (она сомневалась в том, что когда-либо у них была вещь столь же в возрасте, насколько же вульгарная) и в последнее время трансмиссия начала устраивать им фокусы; здесь не спасала даже немецкая надежность. Одним из фокусов было то, что иногда машину не удавалось запустить до тех пор, пока водитель не передергивал p{w`c, торчащий прямо рядом с сидением справа и передернуть рычаг в этом случае требовалось как следует. Для того чтобы повернуть ключи в тот же самый момент, когда передергивался рычаг, требовалось пустить в ход обе руки, а боль в ее правой руке превысила все мыслимые пределы. Мысль о том, что ей придется воспользоваться правой рукой, для того чтобы поработать передачей, заставила ее поморщиться и не только от боли. Резкое движение правой рукой приведет к тому, что рана на запястье снова откроется и начнет кровоточить.

— Пожалуйста, Господи, мне снова нужна здесь помощь, взмолилась она и опять повернула ключ зажигания. Мотор как был, так и остался нем как рыба. Ни единого звука. И внезапно новая маленькая отвратительная идейка прокралась в ее сознание, словно ловкий ночной вор; то, что она никак не может запустить мотор, не имеет никакого отношения к небольшим неполадкам развившимся от времени в трансмиссии. Потому что тут снова дал себя знать ее ночной гость. Он перерезал телефонную линию; он же поднял капот мерседеса и сорвал провода с аккумулятора или вытащил предохранители и выбросил их в лес.

Позади нее хлопнула дверь. В панике она оглянулась на дом, совершенно уверенная в том, что на этот раз увидит перед собой белое, ухмыляющееся лицо, маячащее в темном дверном проеме. Через секунду-другую ковбой выберется во двор. Он подхватит с земли камень и с маху разобьет им окно машины, потом возьмет кусок стекла покрупнее и поострее и тогда…

Протянув через тело левую руку, она как следует толкнула рычаг передачи, изо всех сил, что могла (при этом рычаг, нужно честно признаться, почти не пошевелился). После чего она просунула неловко руку под дугу руля и схватилась за ключ зажигания и снова повернула его.

Опять ни звука. За исключением тихого, шипящего смеха порождения тьмы, спокойно наблюдающего за ней из дома. Этот смех она расслышала довольно четко, пусть даже он и звучал только в ее мозгу.

— Пожалуйста, Господи! — закричала она, — пусть мне хотя бы разок повезет!

Рычаг трансмиссии был в ее руке насмешливо упрямым и когда она повернула ключи зажигания еще раз, машина ожила и мотор весело заревел — Ja, mein Furer! Она всхлипнула от благодарности и облегчения и включила фары. Пара ярчайших, бриллиантово-оранжевых глаз, уставились на нее с подъездной дорожки. Она пронзительно вскрикнула, чувствуя что ее сердце вот-вот разорвется в груди, или выскочит из горла и задушит ее насмерть. На дорожке стояла собака бродячая псина, это была она, та самая, что стала, если можно так выразиться, последней клиенткой Джеральда.

Бывший Принц стоял застыв, словно громом пораженный, завороженный блеском фар. Если бы Джесси дала сейчас газ и двинулась вперед, то наверняка бы задавила псину. Эта мысль пронеслась в ее голове, но где-то совсем далеко, на фоновом плане. Ненависть и страх, которые она испытывала к собаке, ушли. Она увидела, до чего тощей была псина, как выпирали сквозь ее свалявшуюся шерсть ребра — шерсть довольно тонкую, с такой вряд ли переживешь близкие зимние холода. А самое главное она заметила, как сжалась от света собака, как опустились и прижались ее уши, как она присела от охватившего ее ужаса.

Вот уж не думала, что это так скоро случится, подумала она, но похоже, что мне довелось столкнуться нос к носу с чем-то еще более жалким, чем я сама.

Она сильно прижала гудок мерседеса основанием левой ладони. SМерседес коротко и солидно прогудел, скорее проворчал, чем предупредительно взвизгнул и этого оказалось достаточно, чтобы собака сорвалась с места и бросилась наутек. Развернувшись, псина стремглав побежала к лесу. На бегу она ни разу не оглянулась.

Отличный пример, чтобы ему немедленно последовать, Джесс. Убирайся отсюда, покуда еще можешь.

Прекрасная идея. И по сути дела, единственно возможная. Она снова протянула через колени левую руку, на этот раз для того чтобы поставить рычаг передачи в положение «Вперед». Передача встала на место с привычным, вселяющим надежду щелчком и машина начала медленно катиться вверх по выложенной булыжником подъездной дорожке. Раскачивающиеся под порывами ветра деревья по обеим сторонам дороги, стали похожи на танцоров в театре теней, каждым движением посылающих маленькие торнадо опадающей листвы, вихрем вздымающихся в неприветливое небо. Я добилась своего, потрясенно сказала себе Джесси. Я убралась из этого проклятого места ко всем чертям. И это не обман зрения.

Она катилась по их собственной подъездной дорожке, которая должна была вывести мерседес к уже чуть большей, но так же безымянной дороге, выходящей на Бэй Лейн, являющейся единственной возможностью вырулить на 117 шоссе, к людям, к цивилизации. Заметив в зеркале заднего вида свой дом (на сей раз как никогда особенно напоминающий череп, в эту ветренную и лунную октябрьскую ночь), она подумала: Как случилось так, что он меня отпустил? И отпустил ли? Может быть, я ошибаюсь?

Часть ее — парализованная страхом и так никогда и не освободившаяся до конца от власти наручников и не сумевшая выбраться из кровати в хозяйской спальне в домике на Кашвакамак уверила ее, что дом не отпустил ее; до сих пор он ведет с ней свою странную игру, в которой ночной гость-владелец плетеной корзины, является неотъемлемым элементом, точно так же играет кошка с пойманной и полупридушенной мышью. Прежде чем она успеет укатить от дома на достаточное расстояние, прежде чем она достигнет конца проселочной дороги, перед 117-м шоссе, оно догонит ее на пружинистых, как в мультипликации, ногах, способных, вмиг покрывая многомильное расстояние, бросится на ее машину и вытянув предлинные руки, схватит мерседес за задний бампер и остановит машину. Немецкая надежность вещь хорошая, но когда имеешь дело с чем-то восставшим из мертвых, с живым мертвецом…