Эта женщина, неожиданно оказавшаяся на пороге сорока, преодолев очередной вираж дороги, относится к тому типу женщин, которые всегда попадают в неприятности, связанные с наркотиками, спиртными напитками или мужчинами. Молодыми, разумеется. Ничего такого не произошло с этой молодой (м-м-м… ранее молодой) женщиной, и Джесси оказалась под пугающей тяжестью свободного времени — времени для занятия в саду, времени для игры в шары, времени для посещения занятий (рисование, скульптура, поэзия… и если бы она захотела, то могла бы завязать отношения с какимнибудь мужчиной, интересующимся поэзией, и она даже почти захотела). Также у нее появилось время для работы над собой, следствием чего и было знакомство с Норой. Но ничто из перечисленного выше не заставляло ее чувствовать себя так, как она чувствовала сейчас. Ей казалось, что ее слабость и боль в теле являлись знаками доблести, а сонливость — наградой за победу. Эдакая женская версия Миллер Таим, можно сказать.
Эй, Джесс… то, как ты добыла эту воду на самом деле выдающееся достижение.
Это был еще один НЛО, но Джесси не обратила на это внимания. Ей было все равно, раз это был не голос Рут. Рут интересовалась происходящим, но также была слишком измождена.
Большинство людей не додумались бы даже до того, как дотянуться до бокала, продолжал НЛО-голос, а использовать рекламную карточку в качестве соломинки… это мастерский трюк. Так что расслабься и лови кайф. Это разрешено. Вздремнуть тоже не возбраняется.
Но эта собака, нерешительно произнесла Хорошая Женушка. Эта собака не потревожит тебя ни на секунду… и ты знаешь, почему.
Да, причина, по которой собака ее не тронет, лежала рядом на полу спальни. Джеральд теперь был всего лишь тенью среди теней, чему Джесси была страшно благодарна. Снаружи опять задул ветер. Его шелест в ветвях сосен действовал на Джесси успокаивающе, убаюкивающе. Она закрыла глаза.
Но будь осторожна со снами! — крикнула с неожиданной тревогой Хорошая Женушка, но ее голос был далеким и не особенно настойчивым. Однако она попыталась еще раз: Будь осторожна со снами! Джесси, я говорю серьезно.
Да, конечно серьезно. Хорошая Женушка всегда была серьезна, что означало, что она была часто утомительна.
Что бы ни снилось, подумала Джесси, главное, чтобы это было не про жажду. За последние десять лет я одержала не так уж много побед — в основном связанных с мрачными партизанскими действиями однако операция с бокалом была настоящей победой. Разве не так?
Да, согласился НЛО-голос. Он звучал слегка по-мужски, и в onksqme Джесси подумала, не является ли он голосом ее брата Вилла… Вилла-ребенка шестидесятых годов. Можно поклясться. Это было великолепно.
Спустя пять минут Джесси спала крепким сном, раскинув свободно висящие в наручниках руки, склонив голову на правое (которое болело меньше) плечо, медленно, глубоко дыша. В этот самый момент — намного позже после того, как опустилась тьма, а на востоке поднялось белое кольцо луны — в дверях снова появилась собака.
Как и Джесси, она стала более спокойной теперь, когда ее основная потребность была удовлетворена, и урчание в животе стихло. Подняв морду и навострив уши, она долго смотрела на Джесси, пытаясь решить, спит ли она или только притворяется. Наконец, пес решил (главным образом основываясь на запахах — пота, который высыхал, и полного отсутствия озоновой вони адреналина), что женщина уснула. На этот раз не предвидится ни ударов, ни криков… в том случае, если он будет осторожен и не разбудит ее.
Пес, мягко ступая, подошел к куче мяса, лежащей посреди комнаты. Несмотря на то, что его голод уменьшился, мясо все равно привлекало его своим ароматом. Пес, конечно, не знал, что причиной этому было нарушение древнего, взращенного поколениями табу на этот вид мяса.
Пес опустил голову, сначала с деликатностью гурмана принюхавшись к восхитительному запаху мертвого адвоката, а затем осторожно сомкнув челюсти на его нижней губе. Он принялся тянуть, оттягивая губу все дальше и дальше. При этом Джеральд начал походить на претерпевающего превращение монстра. Наконец, губа оторвалась, обнажив в смертельном оскале нижний ряд зубов Джеральда. Пес проглотил этот деликатес единым махом и облизнулся. Его хвост снова начал вилять, на этот раз двигаясь размеренными, довольными взмахами. На потолке дрожали два маленьких пятнышка света; лунный свет отразился от двух нижних резцов Джеральда. Всего неделю назад на них были поставлены коронки, которые теперь ярко и свеже блестели.
Пес еще раз облизнулся, влюбленно глядя на Джеральда. Затем он вытянул шею почти так же, как вытягивала Джесси, когда опускала соломинку в бокал, и понюхал лицо Джеральда, но не просто понюхал; он позволил своему носу совершить небольшое путешествие, сначала учуяв аромат коричневой ваксы, исходящий из уха хозяина, затем смесь пота и Прелля там, где кончаются волосы, а затем резкий, островатый запах запекшейся на голове Джеральда крови. Наиболее долго он задержался на обследовании носа Джеральда, произведя осторожные исследования его теперь неподвижных каналов своей грязной, но ох как чувствительной мордой. Снова на него нахлынуло ощущение гурманства, чувство, будто ему надо выбирать что-то одно из груды сокровищ. Наконец, он глубоко вцепился зубами в левую щеку Джеральда и принялся тянуть.
У лежащей на кровати Джесси быстро задвигались прикрытые веками глаза, и она издала стон — высокий, колеблющийся звук, полный ужаса и страдания.
Пес немедленно оторвался от своего занятия и инстинктивно принял позу вины и страха, однако ненадолго. Он уже считал эту гору мяса своей добычей, за которую он будет драться, а если надо, то и умрет, Кроме того, этот звук издала всего лишь самка, а пес теперь был достаточно уверен, что она ему не помеха.
Он снова опустил морду вниз, опять вцепился в щеку Джеральда Барлингейма, и дернулся к двери, тряся головой из стороны в сторону. С громким треском, напоминающим звук отрываемого от бобины скотча, от щеки мертвеца оторвалась длинная полоска мяса. Reoep| Джеральд улыбался свирепой, хищной улыбкой человека, который только что сорвал солидный банк в покере, сыграв стритфлэш.
Джесс снова застонала. Вслед за стоном последовала гортанное, неразборчивое бормотание. Пес посмотрел на нее еще раз. Он был уверен, что она не сможет встать с кровати и побеспокоить его, но ее стоны заставляли пса чувствовать себя неспокойно. Древнее табу потеряло над ним свою силу, но не исчезло окончательно и бесповоротно. Кроме того, его голод успокоился; то, чем он сейчас занимался, было не ужином, а легкой закуской. Пес повернулся и рысью выбежал из комнаты. Большая часть левой щеки Джеральда осталась свисать, словно скальп.
Глава одиннадцатая
Стояло 14 августа 1965 года — со дня, когда погасло Солнце, прошло менее чем два года. Это был день рождения Вилла; всем встречным-поперечным он говорил, что прожил еще один год за каждое вбрасывание в бейсбольной игре. Джесси не в силах была понять, почему это кажется ее брату таким уж важным, а важно это было для него определенно, и если ему доставляло удовольствие сравнивать свою жизнь с бейсболом, то ради Бога, какое ей в конце концов дело.
В течение некоторого времени буквально все, что происходило на вечеринке в честь дня рождения ее брата Вилла, выглядело совершенно нормально. Правда на проигрывателе крутилась пластинка Марвина Гэя, но песня была неплохой, неопасной. Я не стал бродячим псом, — насмешливо тянул Марвин, — я просто взял и ушел от тебя, уше-е-е-е-л…. прощай. По сути песня была даже миленькая, а по правде сказать в тот день как нельзя лучше подходила к происходящему, по крайней мере поначалу; как сказала бы об этом бабушка Джесси, бабушка Катарина, это было получше, чем просто пиликанье на скрипочке. Даже папа соглашался с этим, хоть еще не так давно он не испытывал совершенно никакого подъема в виду открывшейся перспективы вернуться на день рождения Вилла из Фалмуса. Джесси собственными ушами слышала, как папа сказал маме, что мол По мне, так эта идея вовсе неплохая, что само собой здорово подняло ей настроение, поскольку она — Джесси Магот, дочка Тома и Салли, сестра Вилла и Мэдди, в ту пору еще ничья жена — и была именно той, кто первая запустила эту идею. Именно она и была причиной того, что все они находились в тот день там, а не на острове, в Закатных Тропинках.